Координатор проекта Общероссийского Народного Фронта "За честные закупки" в Самарской области, член Политического Совета партии "РОДИНА" Вадим Нуждин в интервью электронному периодическому изданию "Парк Гагарина" рассказал о проблемах взаимодействия с силовыми структурами в борьбе с коррупцией и картелями.
– Антикоррупционный проект ОНФ "За честные закупки" был запущен в сентябре 2013 года. Отслеживая те или иные проявления коррупции, вам наверняка не обойтись без помощи силовиков. Как вы с ними взаимодействуете? Как вместе отрабатываете сигналы?
– У меня есть достаточно серьезные вопросы по работе правоохранительных и контрольных органов с точки зрения нашего с ними взаимодействия. В силу закрытости некоторых структур и специфики их работы мы, конечно, можем не знать о каких-то вещах, но мы должны видеть результат их работы и иметь возможность оперативно координировать совместную деятельность. Президент страны Владимир Путин поставил достаточно четкие и ясные задачи, для реализации которых просто необходимо найти общий язык со всеми силовыми структурами. Хотелось бы, чтобы нас услышали те, кто занят в системе госзаказа: заказчики, поставщики, контрольные органы всех уровней. Тогда будет понятно, как двигаться дальше. Сейчас же мы констатируем, что между правоохранительными органами есть нездоровое соперничество — каждый тянет одеяло на себя в погоне за "легкими палками" в учете их деятельности…
Последний раз мы собирались в расширенном составе на площадке Госфинконтроля в составе рабочей группы по соблюдению принципа неотвратимости наказания за нарушения в финансовой сфере и сфере госзакупок. Именно тогда в последний раз я мог непосредственно пообщаться с представителями прокуратуры, МВД, ФСБ, контрольных органов. Сейчас такого взаимодействия нет.
На заседании Госсовета 5 апреля Владимир Путин заявил о том, что вопрос о либерализации антимонопольного законодательства рассмотреть, конечно, можно, но в тех странах, которые сегодня называют странами с развитой экономикой, более жестокое наказание, чем за нарушение антимонопольного законодательства, может быть только за государственную измену или за убийство. По данным ФАС России, ущерб от картелизации экономики составляет от 1,5 до 2% ВВП. Это очень серьезно. К нашему глубокому сожалению, призыв президента в регионе услышало только управление ФСБ. Именно они не только достаточно жестко начали отрабатывать те сигналы, которые мы подавали и подаем, но и сами сделали серьезную аналитику. Только с их сотрудниками у нас выстроены рабочие деловые взаимоотношения. Мы видим, насколько качественно они реализуют информацию, которой мы с ними делимся. Мы со своей стороны всегда идем им навстречу и помогаем в поиске дополнительных материалов по тем или иным направлениям, по которым они к нам обращаются.
– А как же ГУ МВД России по Самарской области? Следственное управление СК? Прокуратура региона? Как налажено взаимодействие с этими структурами?
– Что касается полиции, то с сожалением должен сказать, что им потребовался целый год, чтобы рассмотреть и провести проверку материалов по картельному сговору двух самарских фармацевтических компаний — "Фарм СКД" и "Новофарм". Целый год! И только сейчас мы узнаем, что после, извините, пинка от Генпрокуратуры РФ было возбуждено уголовное дело. Это не показатель! Тем более, когда по распоряжению Президента из представителей всех силовых структур и специалистов ФАС сформирована рабочая группа по борьбе с картелями. А у нас сквозь пальцы смотрят на ситуацию и не замечают очевидного!
Летом прошлого года мы отрабатывали тему, связанную с продажей автомобиля руководителем самарского филиала "Почты России" Артуром Игрушкиным. То, что произошло дальше, знают все — получился широкий резонанс на всю страну. А я вам расскажу, как все начиналось. Мы написали заявление в СУ СК России по Самарской области. Когда меня опрашивал следователь, знаете, какой была его первая фраза? "Наверное, это "жирное" дело у меня сейчас сразу заберут!" Я не знаю, какой смысл он вкладывал в эту фразу, но на первое наше заявление мы получили отказ в возбуждении уголовного дела. И только после масштабного общественного резонанса, после того, как там начали понимать, что невозможно по-другому отреагировать, они отменили свой отказ. И снова в этом большая заслуга ФСБ — именно их следственное управление сейчас занимается делом Игрушкина, в которое объединены эпизоды и с продажей автомобиля, и со строительством дома. И снова ФСБ — единственный орган, который качественно отработал наш сигнал, тогда как все остальные хлопали в ладоши.
В прокуратуре же на всю Самарскую область работает один-единственный специалист по закупкам. Мы вынуждены констатировать, что у надзорного ведомства нет особого желания взаимодействовать с нами. Ну как можно одному человеку отслеживать ситуацию, если у нас в регионе совершается от 120 до 400 закупок в день! На сегодняшний день мы, как активисты проекта, так и не встретились с прокурором области Константином Букреевым. Хотя я многократно передавал через его сотрудников просьбу, что такая встреча необходима для качественного взаимодействия в работе. Когда его только назначили, мы действительно увидели стремление к взаимодействию — меня пригласили в прокуратуру, мы встретились с начальниками управлений, я поделился имеющейся информацией, как мы и договаривались. И на этом все! Может слишком неудобная информация была для прокуратуры, может были изложены те факты, на которые трудно "открывать глаза". Я, конечно, понимаю, что ему на самом деле тяжело работать на Самарской земле, потому что некоторые сотрудники из его окружения слишком глубоко пустили корни здесь и, мягко скажем, слишком тесно дружат как с «золотыми» подрядчиками региона так и с властями разных уровней. В этих условиях, наверное, нелегко человеку, пришедшему со стороны. Я думаю, что это искореняется, но все-таки это присутствует.
– Можете пояснить на конкретном примере?
– Когда мы отрабатывали нарушения, выявленные в деятельности замглавы Чапаевска Алексея Овчинникова, у нас была намечена встреча с главой города. Так получилось, что на эту встречу я поехал один. Понимая, что может быть некая провокация в мою сторону, я предупредил сотрудников ОБЭП и ФСБ и взял с собой видеокамеру. Глава города пытался меня убедить в том, что это лишнее, что все будет честно и открыто. Мы обменялись координатами для связи, однако после моего предложения пригласить нас на рассмотрение представления прокурора по нарушениям Овчинникова, он перестал выходить на связь. Но самое главное — я ожидал возможную провокацию со стороны должностных лиц муниципалитета, но никак не ожидал, что попытку дискредитировать нашу работу предпримет прокурор города. Вышестоящему руководству он сказал, что мы вели себя некорректно, общаясь с его замом, якобы заставляя его под камеру давать пояснения, ворвавшись, внимание, вдвоём в его кабинет... Затем, очевидно, по договоренности с администрацией, сделал все возможное, чтобы мы так и не поучаствовали в рассмотрении прокурорского представления. Хотя можно было создать хороший пример эффективного и публичного сотрудничества, который бы открыл гражданам глаза на реальное положение дел в работе администрации муниципального образования. В областной прокуратуре позже мне заявили: "Как я мог себе такое позволить?!" даже не попытавшись разобраться. А теперь подумайте, для чего чапаевский прокурор все это сделал? Как будто он не сотрудник прокуратуры, а подчиненный тогдашнего вице-губернатора Дмитрия Овчинникова, младшим братом которого является Алексей Овчинников. Вообще, от работы в Чапаевске у меня остался неприятный осадок. Такое впечатление, что там какой-то клубок, в котором тесно переплетены чиновники и правоохранители.
После этого эпизода было уже неудивительно, что на наше, достаточно объемное обращение на имя прокурора области о возможных махинациях в Чапаевске с земельными участками и недвижимостью, пришла короткая отписка о том, что что-то выявлено, но процессуальных действий не принято. Разве это взаимодействие? Получается, что работу активистов ОНФ, созданного Президентом, на местах кто-то может легко дискредитировать. Как это так? Для меня это непонятно.
– А как антимонопольная служба реагирует на ваши сигналы и заявления?
– Раскрывать картели нам помогала ФАС России, а не областное управление. Самое громкое дело на счету УФАС по Самарской области — это дело Минздрава. Я не берусь давать оценку деятельности УФАС, но считаю, что без достаточно жесткой позиции УФСБ по этому картелю не обошлось. Не могу сказать, что ведомство Леонида Пака не перестраивается. В последние два года оно движется в общем тренде, но мы хотим от них большего, чтобы многим процессам, и это в их компетенции, давалась достаточно жесткая объективная оценка. Почему мы можем выявлять серые схемы в закупках, и на основании наших сигналов ФАС РФ возбуждает и доказывает картельные сговоры, а УФАС по Самарской области не может? Порой мне кажется, что они ведут себя слишком мягко. У них много полномочий, и Президент сказал, что их будет еще больше, но этот функционал нужно грамотно использовать. Чтобы были наказаны те, кто перешел черту. Не надо искать нарушителей там, где их нет, где люди занимаются нормальной коммерческой деятельностью.
– В одном из интервью вы достаточно лестно отзывались о работе Счетной палаты региона и ныне ликвидированной службы Госфинконтроля. Как теперь обстоят дела, что изменилось?
– В 2016 году мы отменили достаточно дорогую закупку ГКП "АСАДО" на проведение корпоратива. Руководитель контрактной службы предприятия тогда сделал выпад в нашу сторону — мол, мы дискредитируем их деловую репутацию, так что встретимся в суде. Это настроило нас на более жесткий подход. Мы обнаружили факты, которые говорят о больших проблемах не только в работе самого "АСАДО" и Минтранса области, но и во всей системе обслуживания дорог. Мы заявили о том, что предприятие убыточно и нужно крепко подумать, есть ли смысл в его существовании. Мы обратились в Счетную палату Самарской области, но ответ получили лишь недавно. Да, аудиторы провели комплексную проверку, но прошло уже два года. Так же нельзя. Но главное, что Счетная палата все-таки подтвердила все наши подозрения.
Огромный вред борьбе с коррупцией в регионе был нанесен ликвидацией службы государственного финансового контроля. Это был открытый, публичный орган, заточенный на жесткую борьбу, с хорошими показателями, реальными административными и уголовными делами и серьезными штрафами за нарушения. Эта структура была как кость в горле у тех, кто организовал себе кормушки у бюджетных средств. Руководитель ведомства Ольга Михеева заняла твердую, непримиримую позицию в борьбе с коррупцией в регионе и в итоге стала неугодной. Ликвидацию Госфинконтроля мы рассматриваем как победу коррупционеров в Самарской области. И тут у нас снова возникают вопросы к прокуратуре, ведь было же к ним обращение по поводу того, насколько это законно и правильно. Но у прокуратуры опять не было четкой, внятной и смелой позиции. Как и у трудовой инспекции, когда решался вопрос об увольнении сотрудников ГФК.
– В каких еще случаях вашим активистам пытались помешать или оказать давление? Или старались не замечать ваших сигналов?
– Давайте вспомним историю замглавы администрации губернатора, руководителя департамента мониторинга общественного мнения Дениса Подсеваткина. О нарушениях Подсеваткина и его департамента мы заявляли во всеуслышание, писали обращения в администрацию области. На что мы получили ответ за подписью все того же Дмитрия Овчинникова. Во-первых, "ОНФ, да кто вы вообще такие?" А во-вторых, "в какой связи вы этим интересуетесь?" Мол, все было проверено прокуратурой области и нарушений не выявлено. Мне бы очень хотелось, чтобы в ходе следствия этому тоже была дана оценка. Кто из прокуратуры проверял? Кто не нашел нарушений, которые в итоге вылились в большой скандал и ущерб для региона? Подсеваткин сейчас находится под стражей, Явкин — под домашним арестом. Нас услышало только управление ФСБ, с которым мы поделились всей информацией — именно они проводили задержание Подсеваткина в Мордовии. А в момент, когда мы поднимали эту тему, можно было сэкономить более 100 млн рублей. Я напомню, что при Николае Меркушкине на социологические исследования, настоящих результатов которых никто никогда не видел — их Подсеваткин на блюдечке приносил лично губернатору, было потрачено более 200 млн рублей из областного бюджета. Так что прокуратуре надо внимательнее относиться к нашим сигналам.
Или вот ситуация со строительством ледового комплекса "МТЛ Арена-2". Летом 2014 года появляется незаконный "акт об экспериментальном вводе" этого объекта в эксплуатацию, а в сентябре, за пару дней до выборов губернатора, ледовую арену торжественно открывают с большой помпой. Но почему-то только через полгода прокуратура решила оспорить этот акт. За этой стройкой никто не надзирал, а такого понятия, как "акт экспериментального ввода в эксплуатацию" вообще не существует. И опять встает вопрос о том, так кто же все-таки виноват в том, что в этот объект было вложено 500 млн рублей, его обслуживают и содержат, тратя колоссальные деньги, а он до сих пор не работает. Прокуратура говорит: ну, кто-то виноват. На открытии комплекса были председатель правительства Александр Нефедов, министр спорта Дмитрий Шляхтин, замминистра строительства Андрей Крикуненко — три серьезных должностных лица. Туда запустили детей, там проводились показательные соревнования, матчи под камеры, тогда как на этом объекте было просто опасно находиться — там есть трещины в перекрытиях, под ним есть карстовая яма, весной там фонтан бьет из-под земли и шесть насосов стоят, которые откачивают воду, чтобы она не затопила подземный паркинг. Прокуратура обещала, что комплексно проверит все объекты, построенные по программе развития инфраструктуры спорта. Но в итоге мы получили очередную отписку о том, что дела возбуждены в отношении глав поселений, на чьей территории были построены указанные объекты. Ни анализа исполненных контрактов с полной выкладкой, ни должной оценки роли конкретных должностных лиц в принятии незаконных решений, ставящих под угрозу жизни детей в угоду собственному пиару.
Как будто все перечисленные структуры живут в другом измерении — не руководствуются поручениями Президента, не отслеживают, что в регионе происходит. Когда полиция фармкомпаниями занималась целый год, несколько раз пытались отказать в возбуждении уголовного дела. И мне каждый раз приходилось говорить: "Вы что пытаетесь сделать? Речь идет о картеле!" Заключение УФАС по этому делу толщиной 14 см! Этот случай лег в основу серьезной проверки в 82 регионах, было возбуждено 50 картельных дел по всей стране. Мы были здесь пионерами, в проекте "За честные закупки" впервые появилось направление по картелям. Мы даже получали угрозы, что нас засудят и пустят по миру. Думаю, что заинтересованные люди пытаются на всех уровнях "порешать" свои проблемы. Отсюда и проволочки и оспоренные решения судов, сильно смягчающих ответственность виновных в картеле компаний.
– Может ли эта тема получить свое продолжение и дальнейшее развитие?
– Когда мы только подняли эту тему и начали ее внимательно исследовать, ко мне приехал главный врач Самарского СПИД-центра Алексей Спирин и, "пустив слезу", рассказал, что это не из-за них, что так устроена система. Признаться, мы в это поверили, и в своей аналитике переключились больше на поставщиков. Но вот сейчас в поле нашего зрения опять попал СПИД-центр, и мы начинаем ясно понимать, что без определенной, видимо неправедной, позиции должностных лиц медучреждения не обошлось ни в первом случае, ни во втором. Поэтому сейчас мы более детально прорабатываем их закупки и считаем, что действиям руководства СПИД-центра должны дать правовую оценку уполномоченные органы. Кроме того, у нас есть подозрения, что сотрудники некоторых медучреждений, обладая врачебной тайной, могут лоббировать свои интересы, чтобы должностные лица с тем или иным специфическим диагнозом помогали им уходить от "неприятностей". У нас все больше и больше таких фактов. Мы набрали достаточно материалов и уже передали их в соответствующие инстанции.
– И что вы предлагаете?
– Когда в Самарской области сменился губернатор, сразу же всплыла информация о том, что регион занимает пятое место в стране по уровню коррупции. Тогда как Дагестан, где все наизнанку вывернули, где столько задержаний и следственных действий на самом высоком уровне, не вошел даже в десятку. Я хочу понять, что у нас происходит? Я обращаюсь к сотрудникам прокуратуры, Следственного комитета, полиции, УФАС, Счетной палаты. Коллеги, давайте уже, невзирая на личности, как того и требует Президент страны, бороться с коррупцией. Тогда, наверное, и народ начнет вас больше уважать, и будут качественно решаться задачи, поставленные Владимиром Путиным. Но для этого нужна воля и желание работать на благо граждан и страны в целом, а отдельным должностным лицам ещё и знания. В самих силовых структурах не стесняются говорить о том, что уровень профессионализма их сотрудников очень низкий. В каждом таком органе достаточно ответственных лиц, чтобы бороться с коррупцией, и за свою работу они получают серьезные деньги. Тогда почему у нас пятое место по уровню коррупции? По идее сейчас нужно с каждого спросить, а какова его роль в этом? Нужно провести тотальную проверку в каждой из силовых структур. Не нужно искать политических консенсусов. Коллеги, у вас у каждого есть свои полномочия. Я был бы рад, если бы все надзорные и контролирующие органы вместе с общественниками сформировали рабочую группу — реально рабочую, живую, чтобы понять, как каждый из них может приносить пользу, взаимодействуя друг с другом. Когда недобросовестные граждане выстраивают незаконную схему, они видят ее от начала и до конца — как они в нее заходят и как реализуют. В силу того, что каждый орган отрабатывает только свой участок, негодяи этим грамотно пользуются. А если они увидят реальную работу правоохранителей и их эффективное взаимодействие, то лишний раз подумают, а стоит ли тянуть куда-то свои грязные ручонки.
Важно создать реальные условия для здоровой конкуренции. Многие ведь искренне считают, что нет плохого в том, чтобы поддержать своих, отдать подряды по знакомству. Но система госзаказа рассчитана на то, чтобы государство по самой оптимальной цене приобретало качественные товары и услуги. А когда есть некие договоренности на закупках, то начальная цена падает минимально, а качество при этом оставляет желать лучшего. Далеко не все понимают, что все, что делается в системе госзаказа, цифровыми отпечатками остается в Единой информационной системе и на электронных площадках. И это позволяет активистам проекта ОНФ "За честные закупки" в тесном взаимодействии с сотрудниками ФАС России выявлять порочные схемы картелей по всей стране. Под нашим пристальным вниманием закупки 2015-2017 годов — нам не составляет никакого труда поднять все материалы и посмотреть, как вели себя на торгах заказчики и поставщики, как УФАС реагировало на жалобы участников и т.д. После того, как наша аналитика выявляет нарушения, мы делимся материалами со всеми уполномоченными органами, которые действительно заинтересованы в том, чтобы работал принцип неотвратимости наказания, а "вор сидел в тюрьме".
– Вы же осознаете, что сделали достаточно громкие и скандальные заявления...
– Осознаю. Я даже специально обостряю, прекрасно понимая, что могу попасть в немилость. Но я этого не боюсь. Мы всегда открыто заявляем о нашей жесткой позиции в борьбе с коррупцией. Уверен, что грамотные должностные лица отнесутся правильно к конструктивной критике, проведут работу над ошибками и мы вместе, выстроив рабочее взаимодействие, будем более качественно выполнять поставленные лидером ОНФ, Президентом страны задачи. При предыдущем губернаторе мы открыто заявляли о коррупционном смраде в регионе, и нас никто не поддерживал, боялись, видимо. После того, как осенью 2016 года я сказал об этом на телевидении, меня вообще перестали туда приглашать, а ТРК "Губерния" было запрещено с нами сотрудничать... То есть не с коррупцией начали бороться, а попытались нас нейтрализовать, закрыть нам рот. Мы хотели в конструктивном диалоге решить проблему, но была поставлена задача не услышать нас, а загасить нашу проверенную, выверенную информацию и тех, кто её выводит в публичную плоскость. Я подчеркиваю — выверенную, поскольку все материалы тщательно проверяются ведущими специалистами и экспертами, и когда я о чём-то говорю, я уверен в каждом своем слове.
– Рассчитываете ли вы, что после смены власти в регионе ситуация изменится?
– Сейчас многие вещи перетряхиваются, берутся на карандаш, проводятся серьезные проверки. Дмитрий Азаров пришел в тот момент, когда через полгода были выборы президента страны, впереди Чемпионат мира по футболу и его собственные сентябрьские выборы. В этих условиях, наверное, тяжело махать шашкой, тем более что многие проекты находятся на конечной стадии реализации. Даже если условно отрубить сейчас кому-то голову, ситуацию это не исправит, а возможно создаст еще больше проблем. Поскольку на этом чиновнике могут быть завязаны многие решения. Да и персональную ответственность никто не отменял. Пусть каждый ответит за свои недоработки. С приходом в администрацию области бывшего главы УФСБ по нашему региону Юрия Рожина, с которым мы уже встретились, и которому передали часть материалов, у нас появилась уверенность в том, что департамент по вопросам правопорядка и противодействия коррупции будет заниматься тем, чем должен, и порядок будет наведен. Тогда как при предыдущем губернаторе на сайте департамента публиковались лишь анекдоты про коррупцию, а еще они очень пристально следили за поданными декларациями, иногда буквально терроризируя рядовых специалистов за расхождения на копейки... Все остальное было кулуарно. Если они и выявляли серые схемы, то мы все равно не видели результатов. Я могу предполагать, что заканчивалось это тем, что подтягивали виновных людей и "полюбовно решали" вопросы.
Надеюсь, что теперь мы получим возможность работать более эффективно и благодарю всех неравнодушных граждан нашей губернии, которые откликнулись на наш призыв к действиям и своими сигналами о нарушениях внесли большой вклад в дело борьбы с коррупцией.
